Профессор Yoram Yovell и профессор Mark Solms обсуждают относительно недавно зародившееся направление — нейропсихоанализ: что это и чем может помочь в понимании человеческого разума.
2007 г.
Марк Солмс — профессор кафедры нейропсихологии Университета Кейптауна и больницы Groote Schuur.
Исследователь с рейтингом «А1» Национального исследовательского фонда и обладатель многочисленных наград и премий, таких как премия Sigourney и почетная стипендия Американского колледжа психиатров. Директор научного отдела Американской психоаналитической ассоциации и научный руководитель Международной психоаналитической ассоциации.
Автор 350 статей в нейробиологических и психоаналитических журналах, автор восьми научных книг: книга «Мозг и Внутренний Мир» (The Brain and the Inner World) переведена на 12 языков, недавно опубликован сборник «The Feeling Brain».
Редактор и переводчик пересмотренного стандартного издания Полных психологических трудов Зигмунда Фрейда (24 тома) и Полных нейронаучных работ Зигмунда Фрейда (4 тома).
Основатель Международной ассоциации нейропсихоанализа.
В видео нет перевода на русский язык. Текст ниже представляет собой выдержки из дискуссии.
Почему психоанализ никогда не был частью академической науки?
Способ познания в психоанализе – это наблюдение. Наблюдение осуществляется наблюдателем и поэтому представляет собой субъективный опыт. Психоаналитики исследуют человека и его психику с точки зрения того «каково это быть человеком, обладать человеческой психикой?», «что мы можем узнать о строении и функционировании психики с точки зрения человеческого существа, которое проживает свою жизнь?».
Сложность в том, что психику человека трудно изучать с помощью эксперимента – адекватно измерять, контролировать и воспроизводить результаты. Реальная жизнь во всей ее сложности делает эти вещи едва возможными.
Психоанализ взялся за амбициозную задачу исследования психики в естественных условиях ее проявления – реальной жизни, пожертвовав канонами науки. Вследствие чего он никогда не был по-настоящему интегрирован в университетскую среду, по крайней мере, не на научных факультетах.
Не так много людей про это знают или помнят, но Зигмунд Фрейд был нейроученым, причем довольно серьезным. Он был исследователем-неврологом. Благодаря первопроходческой работе, посвященной теме морфологического и биологического единства клеток и нервных волокон, Фрейд стал непризнанным первооткрывателем нейронной теории. Эту теорию позднее, в 1891 г. развил Генрих Вильгельм Вальдейер. У Фрейда было еще несколько научных публикаций, ценность которых признается и сегодня. Он занимался научной исследовательской работой и регулярно публиковался в научных журналах на протяжении 20 лет, совмещая ее с практикой.
Практическая работа в клинике, например, с пациентами с истерией, вынуждала его задаваться сложными вопросами — «как функционирует мозг человека, когда тот сталкивается с травматическим событием?», «что психика делает, чтобы справиться с этим травматическим опытом?» — довольно скоро стало понятно, что нейронаука тех дней то, чему он учился, все это было очень далеко от попыток дать ответы на эти вопросы и даже от попыток исследовать эти вещи.
И он стал пытаться исследовать эти вопросы, стремясь наметить сперва нейронную модель (проект научной психологии). Это было попыткой создания психоанализа на основе поддающихся измерению научных данных, но она не увенчалась успехом. И тогда Фрейд принимает сложное стратегическое решение отказаться от использования методов нейронауки и исследовать психическую жизнь человека с помощью анализа – психоанализа. Этот путь тоже был далек от идеала, и Фрейд прекрасно это осознавал и переживал по этому поводу, он был осведомлен о недостатках такого подхода исследования. Но, по крайней мере, это был эмпирический метод, который позволял изучать продукты психики напрямую — можно было изучать чувства, то, как влияют жизненные события на психику человека, можно напрямую взаимодействовать с субъектом исследования — человеком.
Ключевой концепцией психоанализа стала концепция существования бессознательного.
Поведенческая психология – в самом своем названии как бы утверждает обратное – нет никакого бессознательного.
Но нейронаука конца 20-начала 21 века меняет свой взгляд на эти вещи.
У Фрейда была лишь возможность анализировать клинические наблюдения. Но эти наблюдения были очень обширными: представьте, что вы наблюдаете вашего пациента почти каждый день (5, иногда 6 раз в неделю по часу) на протяжении длительного периода времени, иногда доходящего до нескольких лет. У вас есть возможность наблюдать реакции человека на текущие события, на то, что происходит в кабинете, сопоставлять с тем, что рассказывает ваш пациент о своем прошлом – и на основе этого постепенно рождается понимание того, что сделало человеком таким, какой он есть сейчас, что заставляет его реагировать именно таким образом, что привело к возникновению у него трудностей и болезней, с которыми он пришел.
Например, к Фрейду обращается пациент с истерическим параличом – женщина, прикованная к постели, неспособная пошевелиться. Пациентов такого рода направляли к Фрейду, т.к. он был неврологом. В случае с истерическим параличом врачи не могли найти неврологическую причину расстройства. Не было ни инсульта, ни травмирования, ни какого-либо инфекционного заболевания нервной системы, которые могли бы вызвать паралич. Никаких структурных повреждений.
Т.е. причина была в том, что нервная система имела функциональные нарушения, неправильно функционировала.
И вот работая с этой пациенткой, Фрейд узнает, что она была влюблена в одного человека, который в конце концов, женился на ее сестре. Она была очень этим расстроена. Ей приходилось скрывать свою обиду и зависть к сестре, вышедшей замуж за человека, в которого она была тайно влюблена. Все эти чувства ей приходилось в себе подавлять. К тому же дело происходит, не будем забывать, в конце 19 века со всеми моральными принципами, характерными для этого периода. А затем, в один день ее сестра трагически погибает. У женщины неминуемо появляется мысль «слава Небесам, теперь он свободен для меня», но вместе с этим тут же появляется чувство вины. Но она не ощущает вину сознательно, она не помнит этой мысли. Что происходит – ее охватывает паралич, она прикована к постели и не может вести обычный образ жизни, а также возможно воспринимает себя в этом состоянии непривлекательной для мужчины. Т.е. вместо чувства появляется симптом. Фрейд интерпретирует эту цепочку событий и говорит пациентке, что у нее, похоже, есть чувство вины, хотя она этого и не осознает. И эта концепция бессознательного была в тот период нонсенсом: как можно иметь чувство или мысль и не знать об этом?
Некоторые нейроученые и сегодня подвергают сомнениям этот факт. Такие дисциплины, как когнитивная психология обычно несут в себе неявное предположение, что только то, что осознается, существует. Но многое изменилось за последние годы, количество ученых, которые не поддерживают идею существования бессознательного стремительно уменьшается. И в наши дни, например, развивается такое направление, как нейропсихоанализ.
В когнитивной нейронауке доказательств существования бессознательного пласта нашей психической жизни – бессознательных мыслей и чувств – сейчас множество.
Самые первые свидетельства поступили при исследовании пациентов с амнезией, потерей памяти.
Есть известный случай, названный HM (Henry Molaison) – пациента, у которого в ходе операции была удалена часть гиппокампа, билатерально, с обеих сторон мозга. Это было попыткой лечения эпилепсии, но такая операция делалась впервые, и только после нее стало понятно, что если человеку удаляют эти части гиппокампа, он теряет способность запоминать новую информацию. Каждую минуту новый опыт стирает предыдущий. И получается, что он постоянно живет в 1950-х, когда была проведена эта операция. Никакой новый опыт не сохраняется в памяти. Но то, что было обнаружено, совершенно случайно, — когда нейропсихологи тестировали этого пациента с целью изучения амнезии, т.к. этот пациент был уникальным. Существует огромное количество нейропсихологических тестов, разные нейропсихологи с ним проводили иногда те же самые тесты, и вдруг неожиданно обнаружилось, что с этими тестами он стал справляться все лучше и лучше. Несмотря на то, что у человека не было никаких воспоминаний о том, что он уже проходил этот тест ранее, но все равно он показывал улучшения. Обнаружив это, ученые стали проводить эксперименты и стало понятно, что пациент обучался, т.е. что он запоминал информацию, хотя он не помнил и не осознавал, что обучался и не знал, что он запоминает. Эти исследования дали начало многим другим, например, исследованиям Joseph LeDoux в Нью-Йорке, которые показали, что эти выводы можно экстраполировать (перенести) и на эмоциональную память и научение.
Например, что процесс научения происходит в процессе переживания какого-либо болезненного опыта, но мы не знаем, не осознаем, что что-то вынесли из этого опыта, что он в нас закрепился. И в будущем на наше поведение будет влиять этот эмоциональный опыт, даже если мы не знаем или не думаем об этом опыте. А ведь это как раз та самая вещь, на которую указал Фрейд.
Эти ученые не пытались что-то сделать для психоанализа, они просто проводили свои исследования. Но они обнаружили в независимых друг от друга исследованиях одни и те же вещи. Для науки это особенно отрадно, когда два совершенно разных метода двух совершенно разных школ обнаруживают одну и ту же вещь. Это означает, что мы действительно обнаружили что-то стоящее и это:
- существование бессознательной памяти,
- бессознательная эмоциональная память, эмоциональный опыт влияет на наше поведение, несмотря на то, что мы это не сознаем.
Было проведено и множество других исследований, например, исследования рассеченного мозга: когда на правое полушарие передавалась определенная информация, а левое полушарие ничего про это не могло знать. Это влияло на то, как пациент поступал, что он делал. Когда интервьюер спрашивал у пациента, обращаясь к левому полушарию, которое отвечает за речь, «почему вы сделали это?», пациент придумывал что-то, пытаясь объяснить, почему он совершил то или иное действие, но интервьюер знал, что это не так, т.к. человек совершал действие, т.к. получил соответствующую информацию через правое полушарие.
Например, известный эксперимент Roger Sperrys. Он проецировал, вызывал порнографические образы, картинки в правом полушарии мозга пациентки, ей становилось некомфортно, она чувствовала смущение, она краснела и хихикала. Когда он задействовал ее левое полушарие, обращаясь к ней с вопросом «что с вами происходит?», она говорила «Я не знаю, доктор Сперис, вы точно установили туда какой-то механизм». Т.е. она ощущала смущение, но не знала, почему.
Это было еще одним свидетельством того, как на эмоциональные и социальные проявления человека влияют бессознательные мысли и чувства.
В последние годы было установлено, что люди даже способны видеть вещи бессознательно. Larry Krantz, Oxford, открыл феномен слепого видения. Невидящие люди, у которых поражены сознательные зрительные отделы мозга, которые дают нам понимание, что мы видим, что мы получаем зрительную информацию. Они получают зрительную информацию, но она не осознается, т.к. нет отдела мозга, который переводит в зрительную информацию в ее осознание. Эти пациенты способны угадать, где находится визуальный стимул, они это чувствуют, как бы угадывают. Ученый задает такому человеку вопрос «где сейчас находится визуальный стимул», тот отвечает «я не знаю, я слепой». Тогда ученый просит угадать, и человек угадывает.
Таким образом, все психические процессы — память, эмоции, восприятие и множество других – как мы теперь уже знаем, протекают в том числе и без осознавания нами. И сегодня нейроученые скорее задаются вопросом «зачем у нас вообще существует сознание?», «что оно добавляет психике?», в противовес устаревшему взгляду, что сознание – это и есть вся наша психика.
Удивительно, что, отвечая на этот вопрос, современные нейробиологи приходят к тому же, к чему пришел Фрейд примерно на 100 лет раньше, опираясь на свои психологические наблюдения.
Функция сознания – прежде всего, в переживании эмоций. Мы можем воспринимать вещи бессознательно, запоминать их бессознательно, можем решать задачи и принимать решения бессознательно, но осознание чувств – «это плохо для меня», «это вызывает плохие чувства, а это вызывает удовольствие и хорошие чувства, это для меня хорошо» – это то, что необходимо нашему мозгу сделать осознаваемым для того, чтобы мы могли регулировать свое поведение.
Идея Фрейда была в том, что у нас есть инстинкты и влечения, которые берут начало в нашем биологическом теле, которые важны для нашего выживания и выживания нашего вида. И способ понять, удовлетворяем ли мы свои влечения и потребности – это дать нам пережить эмоцию.
Этот механизм возник эволюционно.
Нейропсихоанализ – современное направление, которое стоит на идее, что в основе своей психоанализ и нейробиология изучают один и тот же предмет, но с разных точек обзора.
Перевод: Т.В. Беритц